Ещё я настоял на выпуске небольшой партии напольной плитки, на кирпичном заводике, мотивируя надобностью в новом цеху. Подумывал и о черепице. Но о ней я мало что знал. А как укладывать её на крышу, я вообще знал только в случайно просмотренном фильме…ещё в прошлой жизни.

Дальше жизнь пошла какая-то уж совсем спокойная. Ходил на рыбалку, ездил на лошади. Бывал на охоте и проверял строительство цеха. Смотрел на лодки и баркасы из Владимира, которые забирали товар и привозили заказанные товары и продукты. Курорт, одним словом. Единственное, омрачали вести с «большой земли», где холера свирепствовала не на шутку. Вымирали целые города, например, такие как Мариуполь, где почти и не осталось жителей. Местные чинуши, всё чаще спрашивали меня, соглашались, тут же крестились…и шли молиться в церкви.

Я же построил с помощью бригады за свой счёт и в их выходные, между прочим, деревянный домик с душевой кабинкой и ведром вместо лейки. Каждый день мылся с мылом. Коротко подстригся и через день брился. Заставлял дворовую девку Софью через день убирать в комнате с водой и мылом. Поставил на разной высоте два стеклянных самовара, очень красивых с разными завитушками и почему-то красными ручками. В одном сделал угольный фильтр, через который фильтровал воду в другой, и только оттуда использовал.

Хозяйка дома, Катерина Сергеевна посмотрев и попробовав воду, захотела заказать такие же. Убедил изменить конструкцию и сделать с несколько большим объёмом.

Пришлось привлекать даже кузнеца. Получившаяся стеклянно-металлическая колонна, со стеклянным краником и разными узорами вызвала восторг даже у меня. Филатов решил сделать для пробы на продажу. Удивительно, но фабрика получила заказы с Владимира и даже более отдалённых городов. А я получил красивый и функциональный подарок, но не больше. Так же не честно…но что тут поделаешь.

Кое-какие результаты принесла и моя деятельность по санитарии. В городе заметно стало чище. Где надо подсыпали песком и галькой, которую собирали дети. Обновили отхожие места и засыпали их известью. За испражнения в неположенных местах полагалось наказание плёткой, а детям розги. Рынок вынесли за речку, а мост подновили.

Зато мои попытки ограничить контакты с людьми из Владимира, встретили решительный отпор всего руководства Гусь-Мальцева. Поэтому я договорился с отставным по ранению вахмистром Воробьёвым начальником здешней охраны.

– Воробьёв, жить хочешь? – задал я ему вопрос в лоб.

– Барин – замялся бывший служивый.

– А жинка, а дети? – напираю я.

– Так кто ж не хочет? – сообразил, что не просто так я завёл разговор.

– Значит так. Будешь у меня получать мыло, за мой счёт, заметь. И чтобы постоянно мылись, особенно после разговора с другими, не с Гусь-Мальцева.

Дальше я прочел ему целую лекцию. Где, что и как.

– Надеюсь, всё понял? – смотрю на него, прищурив глаза. Кивает головой. Продолжаю дальше «наезжать». – Не будешь исполнять, лишишься должности. Понятно?

Так как все знали, что у меня фамилия Мальцев, а по отчеству-то я Иванович, но не знали степень родства, а распоряжался я лихо, многие мои указания нижними чинами исполнялись тщательно. Так, на всякий случай. Новак же о степени моего родства почему-то молчал, ну а я тем более.

К сожалению, много мыла производить мы не могли, не было жира и большого котла. Пару раз охотники ещё приносили кабана и пару барсуков, этим всё и закончилось. Да и разгар лета, откуда у животных много жира? Закупить масло Шулер отказался, сославшись на нехватку денег и прямого распоряжения от Мальцева. А мне уже банально надоело постоянно им что-то объяснять и доказывать. Да ещё и ненароком и не обидеть. Мне тут что, больше всех надо?

Разнообразие внёс помещик из Шатуры, отставной капитан Беспалов, похожий на моржа своими большими бакенбардами. Ветеран русско-турецкой войны 1828-1829 на Кавказе. Прослышав про мыло, приехал прикупить, да и скучно ему. Оказывается, он с мылом сталкивался ещё у сирийских турок и признал его очень полезным. Капитан оказался много повидавшим и воевавшим человеком. Мало того, увидев колонну с углем, и тоже такую захотел. Его сильно опечалила цена в двадцать рублей. Ничего себе. Я и не знал что так дорого! А во Владимире все тридцать. А в столице полтинник минимум. Хотя если хороший самовар в Туле стоит двадцать пять-тридцать рублей, то почему бы и нет. Все промышленные товары, особенно что-то новое, блестящее и красивое, стоило огромных денег. Знать от них просто дурела и хвасталась друг перед другом разным дефицитом.

Небольшое имение, что досталось Беспалову по наследству, доходом похвастаться не могло. И, как я понял, заниматься крестьянским трудом ему ещё и претит.

– Мало того, что свирепствует холера, так ещё и урожая в этом году не будет. Ожидается очень голодный год, а царь-батюшка, уже подушные налоги поднимает, девяносто восемь копеек серебром стало – жалуется нам Беспалов. Слушаем за ужином его дальнейшие рассуждения.

Он уже подумывает вернуться в армию. Но войны пока нет. Для строевой службы он уже староват. Пожаловался нам на жизнь Беспалов. Договорились, что он будет поставлять жир животных, а на обмен, получать мыло. Что уж он с ним собирается делать, мы так и не узнали. А ещё у нас в двадцать первом веке говорили, что дворянам торговать претит. Не знаю, может князьям и графам и претит, а мелкие дворяне, не прочь и заработать, особенно когда их припечёт…очень.

Глава 4

В селение втянулся караван карет и конных всадников со стороны Москвы. Все тут же забегали как наскипидаренные. Благодетель приехал, сам Иван Акимович со своей свитой. Сразу стало тесно и сутолочно. Мальцев был явно не в духе. Шулер получил нахлобучку за медленно работающий кирпичный заводик. Филатов, за неперестроенную до конца печь, дошла и до меня очередь.

– Это что за деревянные рельсы вы, Дмитрий Иванович уложили? А это что за сооружения? – строгим голосом Мальцев и ткнув в поддоны. Мы инспектируем мою непонятную для многих стройку, а он всё так же одет «с иголочки». – А вот эта башня для чего, а куча шестерёнок с кожаными ремнями зачем?

– Это сейчас высота стен по пояс, и легко подавать кирпичи и раствор. А потом возникнут проблемы. Вот я заранее кран и строю, для выполнения высотных работ – отвечаю. Да какой там кран, передвижная тележка с усовершенствованным «журавлем». – Это поддоны, на которые укладывают кирпичи на заводе. – Отвечаю дальше на кучу вопросов.

– Кузнецы куют для вас. Каменщики работают на вас, плотников вы тоже загрузили работой. Охрана, тоже вам в рот смотрит, а рабочих рук не хватает. Вы даже ювелира смогли заставить работать. И вы предлагаете ещё и больницу перенести, а скоро зима. Разве так можно, Дмитрий Иванович?

Кто-то явно наябедничал, и я даже догадываюсь кто. А ювелир, ну подумаешь, медный бритвенный станок со снимающимся лезвием сделал. Делов-то для него, раз плюнуть…и причём за мой счет.

– А нельзя ли мастеров с других мест прислать или купить? – осторожно интересуюсь.

– Можно. Вот только кормить и налоги за них платить нечем – зло отвечает Мальцев.

– Ну-у, мне потом тоже будут нужны мастера. Можете их оформить на меня – спокойно-нейтральным голосом отвечаю. Не хватает мне только с Иваном Акимовичем поссориться.

– Да-а…а то, что их с семьями оформлять надо, это как? На каждого мастера, жена и три-четыре ребёнка или вы не знаете, что по новому указу семьи разлучать нельзя? – всё ещё злится Мальцев и не выделяет «вы» как тут принято с дворянами.

Да откуда я такие тонкости знаю? Да для меня вообще многое в этом времени открытием оказывается. Я-то и феодалом быть не планировал, а придётся. На самом деле это не так и просто, как кажется.

– А какие-нибудь… семьи… поменьше нельзя? – спрашиваю осторожно. – Здесь, на новый цех ведь тоже мастера нужны будут – растеряно отвечаю.

Видя мою растерянность и неуверенность, Мальцев, довольный этим, усмехнулся. Видать, мой слишком уверенный вид, раньше ему очень не нравился, а тут утёр нос молокососу.